Любое исследование исторических корней молоссов приводит к легендарной фигуре, не вполне ясно видной во мраке времени.

Это большой мастиф, живший в Тибете с доисторических времен. До того, как в Древней Греции таких собак стали называть молоссами (от Молоссии, области в Македонии), их именовали индийскими». Плиний, пересказывая анекдот о двух экземплярах собак, подаренных Александру Великому одним индийским царем в 326 году до н.э., указывает на их исключительные размеры («необыкновенной величины»).

Этот прототип молосса может являться в генетическом смысле базой, основанием трезубца, концы которого направлены на севере — в Европу с миграциями варваров, в центре — через Каспий Македонию и Албанию, на юге — через индийские и персидские государства, через ассиро-вавилонян, финикийцев.

В 1280 году Марко Поло, посланный Кубилай-ханом в провинции, называет таких собак мостинами и вспоминает, что они были «большие, как ослы». К числу дальних потомков этого гиганта мы можем отнести английского мастифа, сенбернара, мастифо наполетано, терранову (ньюфаундленда) и некоторых крупных горных пастушьих собак.

Когда я писал свою книгу о неаполетанском мастифе, то задавался вопросом, действительно ли этот вышеупомянутый его предок вымер, как считало в последнее время большинство кинологов. Мы говорим, конечно, о его древней форме, потому что современная порода тибетского мастифа определенно существует и признана Международной Федерацией Кинологов.

Но глядя на нынешних представителей этой породы, часто испытываешь некоторое неудобство -неужели это потомок того мастифа, продолжатель легендарного рода. Нынешние — по большей части легкие собаки совсем не с такими головами, иногда у них смущенный вид, словно они испытывают чувство собственного несоответствия названию.

Однако еще в течении всего девятнадцатого века в западных исследованиях и журналах появлялись изображения наиболее замечательных экземпляров, виденных в Тибете или даже завезенных в Англию (одна такая собака принадлежала в 1876 году лорду Галльскому). Уже тогда понимали, что это редкая порода. Эти особи не были гомогенными, но они существовали.

Естественно уже по нормальной биомеханике, что у них мог быть разный рост. Но когда некоторые авторы (например, Поль Маньен в 1904 году) указывают на колебания в массе от 45 до 90 кг, то мы начинаем думать, что в этих пределах животные могли быть очень различными.

В 1850 году Лессона представил два разных рисунка тибетского молосса (более крупного размера) и тибетского мастифа. Чуди (1912 год), в свою очередь, различал «тибетского мастифа» и «тибетскую собаку», указывая, что первый из них выше ростом, другие немецкие авторы различали «румпф-тип». В самой тибетской ономастике видны следы различения (если не градации) по понижающей между наименованиями санг-кюи, до-кюи и дрог-кюи. Эти термины обозначали соответственно ценную или важную собаку, цепную собаку и собаку пастушью. Кажется, санг-кюи был настоящим мощным мастифом, превосходившим до-кюи.

Мы не можем ждать от Тибета девятнадцатого века кодифицированных стандартов собак, но из всего сказанного можно заключить, что существовало по крайней мере две разновидности. И когда говорили о том, что она становится редкой и вообще исчезает, имелась в виду как раз первая более крупная и ценная. В некоторых западных работах тревожное указание «исчезающая порода» появляется еще до китайского вторжения в Тибет в 1950 году. Позже будут говорить о немногочисленных экземплярах, сохранившихся в каких-то неопределенно локализуемых «районах Гималаев».

После китайского вторжения границы Тибета были закрыты, и над мирной снежной Аркадией опустился мрачный занавес молчания. Картины резни и голода, которые вырисовывались по рассказам тибетцев, совершавших библейский исход в Индию, наводили ужас — уничтожались зажиточные сословия, разрушались целые деревни, монахам приходилось идти работать в сельскохозяйственные коммуны. Естественно, что для и без того редкой породы этих огромных собак такие события должны были стать фатальными.

Между тем на Западе сохранились люди, которые не забыли прошлых спорадических появлений этих крупных собак, хотя они были немногочисленны, причудливы и легко гибли в летнюю пору во владениях виконта Орлеанского или на холмах Альбиона, а хуже того — за решетками зоологических садов! Сначала в Великобритании, потом в Голландии, Германии Швейцарии и в США стали делать попытки восстановить породу.

До сих пор такая реставрация осуществлялась на базе особей из Непала или Бутана, которые были обыкновенно ниже ростом, а некоторые, возможно, скрещивались с местными собаками. На основе периметров этого недостаточного и разбросанного генетического материала в 1967 году по инициативе англичан был разработан Стандарт, который в 1982 году модифицировали в Германии. Первый вариант умалчивал о весе, а рост собаки (для удобства мы говорим о кобелях) колебался от 64 до 69 см.

Во втором варианте предпочли указать лишь минимальный рост (65 см), упразднив и сделав преодолимой планку, содержавшуюся в первом варианте, при этом добавили данные о весе — «около 130 фунтов» (59 кг). Мы еще далеки от тех уровней, которые дают авторы девятнадцатого века, однако указание на то, что собака должна весить не менее 59 кг, обескуражило заводчиков, привыкших к цифре в районе 40 кг.

Уже эти упомянутые изменения данных Стандарта в сторону увеличения указывают на перспективу, продолжающую оставаться актуальной, а именно -собака должна быть гораздо больших размеров. Это тот тип, о котором мы говорим — настоящий мощный молосс, а не овчарка или волопас.

Производить в питомнике селекцию в этом направлении чрезвычайно трудно. На одного прекрасного, даже исключительного Доян Юи-дам (это кличка собаки из одного немецкого питомника) весом 66 кг и ростом 73 см — самой крупной из всех, какие у нас есть приходится много слишком легких особей, напоминающих волков или овчарок.

Конечно, собаки, ввозившиеся до сих пор, каким-то образом произошли от древнего молосса, а, следовательно, могут еще в процессе селекции проявить гены родоначальника, освобожденные от наслоений. Иногда это происходит благодаря удачному случаю, который обычно второй раз не повторяется, но, как правило, тут требуются картезианское усердие и десятилетия работы. При таких обстоятельствах ясно, насколько важную роль сыграло бы обнаружение хорошего автохтонного экземпляра.

Альберта Морсиани, заслуженный заводчик сенбернаров и судья современных тибетских мастифов на выставках , так резюмировал ситуацию [«Наши Собаки» 1983 г.) -Гигантская его форма ныне исчезла… Современный тибетский мастиф, выращенный в Непале и известный в Америке и Европе, произведен от отклоняющейся и слишком легкой формы (волопаса), он имеет мало общего с легендарным до-кюи, стражем монастырей и домов знати.»

Я спрашивал «Поскольку провозглашаемое исчезновение типа большого размера произошло менее века тому назад, то может ли быть чтобы собак этого типа вовсе не сохранилось на их родине. Теперь, когда двери в Тибет приоткрываются, не могли бы мы найти там по крайней мере более прямых потомков этих собак, чем евроамериканские реконструкции.»

Эти мои статьи, основанные на некоторых фрагментарных сведениях, позволявших надеяться, дали мне возможность завязать интересные знакомства. Рейнхольд Месснер, известный альпинист, предупредив, что он не разбирается в породах собак, написал мне, что он видел в Тибете одну собаку большого роста (и еще одну в Непале, немножко не такую). Профессор Фоско Мараини, исследователь Тибета в 1937 и 1948 годах, сообщил мне, что в эти годы таких собак можно было встретить там.

В июле прошлого года я почти случайно узнал, что Альфонсо Бьетолини и Джафранко Браччи, натуралисты, фотографы и страстные любители путешествовать собираются отправиться с экспедицией в Тибет. Я попросил их обратить внимание и на собак, которых они встретят в пути. И вот в августе — они здесь, с тысячами километров за спиной и с тщательно сделанными фотографиями собак, не имеющих и тени сходства с интересующими нас. Но на высоте 5200 метров они каменеют от глухого лая. Лает крупная собака с тёмной шкурой, очень угрюмая. Потом появляется и вторая, очень похожая на первую…

Из открытых источников